Страны с формирующейся рыночной экономикой: как бороться с Covid-19, не обладая возможностями развитых стран

В последние несколько недель был отмечен рекордный отток капитала из стран с формирующейся рыночной экономикой, что вызвало очень сильную девальвацию валют и ограничения ликвидности для тех из них, чья экономика оказалась самой слабой. В последние дни отток заметно ускорился, и валюты отреагировали соответствующим образом, особенно в странах-экспортерах сырьевых товаров и в тех странах, где были введены широкомасштабные карантинные меры для борьбы с пандемией коронавируса Covid-19.

Цены на рынках начали учитывать риски экономического кризиса, связанного с подобной неожиданной остановкой хозяйственной деятельности: спреды, корпоративные или суверенные, инвестиционного уровня или высокодоходные, в настоящее время уже приблизились к уровню, достигнутому спредами по облигациям эмитентов из стран с формирующейся рыночной экономикой во время кризиса субстандартного ипотечного кредитования, или даже превысили этот уровень.

Этот финансовый шок может еще более усилиться в будущем, поскольку отток капитала из стран с формирующейся рыночной экономикой, составляющий на данный момент 35% к их ВВП, уже превышает уровень, наблюдавшийся во время кризиса 2008-2009 годов (см. Рис. 1). Это происходит главным образом из-за активных распродаж акций в Азии (на Тайване, в Таиланде и Южной Корее) и Бразилии, а также распродаж облигаций в Южной Африке (см. Рис. 2).

В последнее время приостановка распродаж рискованных активов не пошла на пользу облигациям в твердой валюте стран с формирующейся рыночной экономикой. Поддержание двусторонних котировок на покупку/продажу ценных бумаг остается затрудненным: торговля во многих сегментах на рынке облигаций эмитентов из развивающихся стран, номинированных в твердой валюте, по-видимому, сократилась, поскольку в отличие от корпоративных облигаций инвестиционного уровня, номинированных в долларах США и евро, здесь нет преимущества в виде центрального банка как последнего покупателя в критической ситуации. Из-за экономических последствий кризиса растут потребности в финансировании, и доступ эмитентов из стран с формирующейся рыночной экономикой к международным рынкам выглядит крайне недостаточным.

Страны с формирующейся рыночной экономикой обладают неравными возможностями для борьбы с пандемией. Чем ниже их потенциал, тем дольше могут действовать карантинные меры: по мнению экспертов Euler Hermes, наиболее уязвимыми являются Нигерия, Украина, Аргентина, Румыния и Индия. В условиях распространения кризиса, вызванного коронавирусом Covid-19, большинство стран с формирующейся рыночной экономикой ввели у себя режим изоляции либо в общенациональном масштабе, либо на части территории. Это связано со слабостью их систем здравоохранения. Однако возможности этих стран по борьбе с пандемией неравны. Чтобы их оценить, эксперты Euler Hermes использовали два главных показателя: 1). расчетное среднее значение соответствующих индикаторов Всемирной организации здравоохранения, начиная от наличия достаточных ресурсов медицинских работников и готовности к чрезвычайным ситуациям и заканчивая системами эпидемиологического надзора и качеством ответных мер в области здравоохранения; 2). индекс инфекционной уязвимости, составляемый Rand Corporation (см. Рис. 3). В результате было установлено, что такие страны как Нигерия, Украина, Аргентина, Румыния и Индия являются более уязвимыми.

Чем дольше применяются карантинные меры, тем сильнее экономическая рецессия. По прогнозу Euler Hermes, среди стран с формирующейся рыночной экономикой резкий спад будет отмечен в Чехии, Словакии, Мексике, Бразилии, Аргентине, Таиланде, Индии, Нигерии и Южной Африке. Причины уязвимости некоторых стран с формирующейся рыночной экономикой были очевидны еще до кризиса, связанного с распространением Covid-19 (переоцененные валюты, зависимость от нефти/туризма/экспорта, недостаточные возможности для маневра).

Сейчас пандемия, в дополнение к проблемам, связанным с необходимостью защиты здоровья населения, вызвала тройной экономический шок – в области торговли, финансов и потребления. В частности, резкая коррекция цен на акции и значительное повышение курса доллара, а также общая тенденция расширения корпоративных и суверенных спредов способствовали заметному ужесточению денежно-кредитных и финансовых условий. Карантинные меры несут с собой значительный шок для внутреннего спроса, и по оценке экспертов Euler Hermes, в зависимости продолжительности подобных мер годовые темпы роста ВВП замедлятся на 1,5-3,0 процентных пункта (см. Рис. 4).

Euler Hermes считает, что следует ожидать сильного экономического спада в Чехии, Словакии, Мексике, Бразилии, Аргентине, Таиланде, Индии, Нигерии и Южной Африке.

В азиатских странах с формирующейся рыночной экономикой, по прогнозу Euler Hermes, спад продлится не весь год, но удар по темпам экономического роста должен оказаться самым тяжелым со времени азиатского финансового кризиса 1997-98 годов. Потери там будут даже более существенные, чем во время глобального финансового кризиса 2008-2009 годов. Прирост ВВП у группы азиатских стран с формирующейся рыночной экономикой составит в 2020 году только 3,1% (для сравнения в 2019 году этот показатель равнялся 5,2%). Эксперты Euler Hermes объясняют подобное замедление сочетанием ряда факторов, среди которых – низкие темпы экономического роста у основных торговых партнеров этих стран, отток капитала, низкие цены на сырьевые товары, карантинные меры. Шок, испытываемый экономикой, придется в основном на первую половину нынешнего года, и во втором полугодии можно ожидать частичного восстановления роста. В 2021 году прирост ВВП в группе азиатских стран с формирующейся рыночной экономикой вернется к уровню 2019 года и достигнет 5,1%. В 2020 году наиболее серьезно пострадают экономики Индии, Малайзии, Таиланда, Гонконга и Сингапура, причем ВВП последних трех из них сократится по итогам года. Индии также будет трудно бороться с кризисом из-за ограниченных возможностей для маневра, имеющихся у властей этой страны в плане смягчения денежно-кредитной политики, а также из-за финансовых и социальных проблем, которые уже оказывают давление на внутренний спрос.

 

В Восточной Европе все крупнейшие страны с формирующейся рыночной экономикой уже ввели у себя карантин по меньшей мере на четыре недели, что, как ожидается, приведет к снижению внутреннего спроса в течение этого периода времени примерно на треть (это особенно касается потребительских расходов, а также инвестиций). В результате темпы роста экономики региона сократятся в 2020 году на 1,7 процентных пункта до уровня +0,9% – при условии, что карантин будет постепенно отменен в течение двух месяцев после окончания срока его действия, и во втором полугодии экономика восстановится. В России падение спроса будет не таким резким (и прирост ВВП РФ в 2020 году в результате сократится лишь на 1,1 процентных пункта до уровня +0,8%), поскольку спрос может получить поддержку из-за более существенного роста объемов производства в нефтяном секторе наряду с увеличение государственных расходов. Напротив, в Турции и государствах Центральной Европы, входящих в Европейский союз, снижение темпов экономического роста превысит 2 процентных пункта в 2020 году, так как в этих странах ключевыми драйверами роста являлись частное потребление и инвестиции. Кроме того, для многих из этих стран свою негативную роль сыграет и отсутствие туристов. В альтернативном сценарии, при котором карантин продлевается на срок до двух месяцев (с последующей постепенной отменой ограничительных мер в течение двух месяцев и восстановлением экономики во втором полугодии), падение спроса будет гораздо сильнее, что приведет к снижению темпов роста ВВП по итогам 2020 года в России на 1,2 процентных пункта, в Центральной Европе в среднем на 2 процентных пункта и в Турции – на 2,5 процентных пункта.

 

Ограничительные меры также были приняты и в странах Ближнего Востока. Карантин, введенный на один месяц, замедлит темпы экономического роста в регионе в среднем на 2 процентных пункта, что будет означать рецессию по итогам года. По прогнозу Euler Hermes, региональный ВВП в таком случае упадет в 2020 году на 0,2%. Для стран, входящих в Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива, негативное воздействие карантинных мер усугубляется шоком из-за резкого падения цен на нефть. Саудовская Аравия, которая нарастила объемы добычи в нефтяном секторе, а также увеличила государственные расходы, пострадает не так сильно, как ее соседи (темпы роста ее ВВП упадут лишь на 0,6 процентных пункта). В том случае, если карантин продлится два месяца, годовой прирост регионального ВВП дополнительно сократится еще на 1,5 процентных пункта, и таким образом общее сокращение темпов экономического роста в ближневосточном регионе достигнет 2,5 процентных пунктов в 2020 году.

 

Коронавирус Covid-19 в настоящее время распространяется по всей Африке, и некоторые африканские страны уже ввели у себя карантинные меры, а другие, как ожидается, последуют их примеру. По прогнозу Euler Hermes, карантин длительностью в один месяц снизит прирост экономики континента на 1,3 процентных пункта до уровня 0,5% в 2020 году. Двухмесячный карантин дополнительно сократит темпы экономического роста еще примерно на 2 процентных пункта.

 

Латинской Америке не удастся избежать экономического спада в силу тройного шока: шока, вызванного спадом в торговле с Китаем и падением цен на сырьевые товары (Бразилия, Чили и Перу), шока из-за падения цен на нефть (Колумбия, Мексика, Эквадор) и, наконец, еще более сильного шока от карантинных мер, принятых практически во всех странах. По мнению экспертов Euler Hermes, подобные карантинные меры являются единственно возможными в регионе, где расходы на здравоохранение отстают от уровня стран, входящих в Организацию экономического сотрудничества и развития, и где темпы роста крупнейших региональных экономик уже и без того были низкими. В целом, Euler Hermes ожидает сокращения экономики региона, без учета Венесуэлы, на 1,5% в 2020 году (в 2019 году в регионе темпы экономического роста хотя и были еще положительными, но уже находились на низком уровне и составили всего +0,7%).

 

Могут ли страны с формирующейся рыночной экономикой позволить себе, по примеру остального мира, бороться «любой ценой» с распространением коронавируса? У нескольких стран с формирующейся рыночной экономикой начальные условия сейчас были более благоприятными, чем в 2008 году, но их возможности для маневра оказались еще более ограниченными и не позволяли предпринимать дальнейшие усилия по стимулированию экономики без вторичных негативных эффектов. Для стран с формирующейся рыночной экономикой менее доступны нетрадиционные меры, особенно механизмы кредитования и частичная безработица, призванные защитить частный сектор. Воздействие на занятость населения и ситуацию с банкротствами окажется высоким. Также следует иметь в виду, что рост задолженности и использование количественного смягчения (QE) в странах с формирующейся рыночной экономикой (например, в Южной Африке) может вызвать риски неплатежеспособности и стресс доверия к действиям центральных банков в более острой форме, чем в Северном полушарии. Кроме того, риски возникновения стагфляции во второй половине 2020 года требуют более тщательного изучения.

 

Положение азиатских стран с формирующейся рыночной экономикой в условиях нынешнего кризиса менее прочное, чем в 2008 году. У большинства из них государственный долг и дефицит бюджета больше, чем в 2008 году (хотя в основном они еще находятся на приличном уровне). Темпы их экономического роста замедлились уже в 2019 году. С другой стороны, ситуация с их потребностью во внешнем финансировании в настоящее время более обнадеживающая: у нескольких стран баланс счета по текущим операциям сейчас лучше, чем в 2008 году. Независимо от начальных условий, набор мер экономической политики в азиатских странах с развивающейся экономикой активно смягчается. Цель состоит в том, чтобы помочь экономикам пережить кризис, но в большинстве случаев это вряд ли позволит избежать технической рецессии. В большинстве стран реальные ключевые процентные ставки уже близки к нулю (или даже ниже нуля). Но это не удержало центральные банки всех основных азиатских стран с формирующейся рыночной экономикой от снижения процентных ставок. Центральные банки воспользовались тем пространством для маневра, которое им предоставила Федеральная резервная система США. Также им на руку сыграли дефляционные силы в условиях, когда мировая экономика вступает в рецессию. В целом, у азиатских стран с формирующейся рыночной экономикой еще сохраняется свобода маневра в налогово-бюджетной сфере (за исключением Китая, Индии и Малайзии), и большинство из них использовали ее для того, чтобы объявить о принятии весомых пакетов мер налогово-бюджетного стимулирования. По оценке Euler Hermes, сальдо государственных бюджетов в основных развивающихся странах в Азии ухудшится в диапазоне от -1 процентного пункта до -11 процентных пунктов в 2020 году. В частности, это может произойти на Тайване, в Индонезии и на Филиппинах.

 

Европейские страны с формирующейся рыночной экономикой, которые в 2008-2009 годах оказались в центре кризиса из-за серьезных макроэкономических дисбалансов, сейчас находятся в более благоприятных начальных условиях. Единственное исключение в регионе – это Турция. Тем не менее, свобода маневра для применения обычных мер монетарной политики в регионе ограничена, так как ключевые процентные ставки уже существенно ниже уровней инфляции. Тем не менее, у более крупных стран региона такие возможности еще остаются, и они объявляют о мерах бюджетного стимулирования, хотя конкретные суммы были названы только в Румынии (1,2% к ВВП), Польше (9% к ВВП) и Чехии (18% к ВВП). В двух последних странах объем выделяемых средств должен оказаться достаточным, чтобы справиться и с шоком в области торговли и финансов, вызванным пандемией коронавируса Covid-19, и с последствиями двухмесячного карантина. Однако привлечение финансирования для этих мер на международных рынках может оказаться непростым делом для многих стран, поскольку инвесторы уходят в «безопасные гавани», что находит свое отражение в значительном оттоке капитала и растущих спредах. В результате центральные банки Польши, Румынии и Хорватии начали скупать суверенные облигации (QE), и эксперты Euler Hermes ожидают, что за ними такие же шаги предпримет Центробанк Чехии и, возможно, Венгрии. Но это, в свою очередь, создает значительные риски негативных макроэкономических последствий второго порядка. Инфляция может вырасти в 2021 году, когда кризис закончится, и центральные банки захотят выйти из количественного смягчения.

 

В Латинской Америке денежно-кредитная политика поможет смягчить удар, хотя и не предотвратит рецессию: центральные банки в Бразилии, Мексике, Чили, Перу и Колумбии уже снизили ставки, чтобы поддержать экономическую активность. Инфляция должна будет остаться под контролем из-за сильного снижения спроса и более низких цен на сырье. Во-вторых, у разных стран Латинской Америки неодинаковые возможности для маневра в налогово-бюджетной области, и отношение государственного долга к ВВП будет расти почти повсеместно. У Аргентины и Бразилии очень низкие возможности для манёвра бюджетными средствами. В Колумбии, Чили, Перу и даже в Мексике правительства могут действовать более масштабными методами. Тем не менее, уменьшение бюджетных доходов из-за снижения цен на нефть, падение активности и меры налогово-бюджетного стимулирования будут повсеместно способствовать увеличению государственного долга. Наконец, хотя в последнее десятилетие Латинская Америка стала менее уязвима к внешним воздействиям, в регионе по-прежнему остаются «слабые звенья». Аргентина уже ведет переговоры о реструктуризации долга, поскольку не может в этом году удовлетворить свои потребности в финансировании, и для нее должны будут выдвинуть еще более жесткие условия на фоне господствующего сейчас на рынках желания избегать риски (аргентинская экономика должна будет сократиться на 4%). Эквадор пострадает от шока, вызванного падением цен на нефть, и станет следующим «слабым звеном». Эта страна, вероятно, объявит мораторий на выплаты по своим долговым обязательствам. Бразилия и Мексика также остаются в списке стран, за которыми Euler Hermes наблюдает особенно пристально, поскольку их правительства с запозданием принимают меры по введению жесткого карантина, что способно серьезно подорвать экономику.

 

Действия международного сообщества: внешняя поддержка (со стороны «Большой двадцатки») будет иметь ключевое значение для приостановки некоторых выплат по долгам и позволит увеличить бюджетные расходы на нужды здравоохранения. Страны с формирующейся рыночной экономикой пока не оказались в центре внимания политических лидеров, которые продолжали спорить о том, насколько масштабными будут налогово-бюджетные и денежно-кредитные меры стимулирования экономики («базуки»), особенно в Китае, Европе и США. Однако финансовые рынки сами напомнили наблюдателям о грядущих рисках, и в результате в последние недели был предпринят ряд шагов в рамках «Большой двадцатки», бреттон-вудских учреждений (Всемирного банка и МВФ), а также сетей центральных банков для смягчения тяжести тех потрясений, которые испытывают страны с формирующейся рыночной экономикой. Во-первых, министры финансов и главы центральных банков стран «Большой двадцатки» обязались решить проблему долгового бремени стран с низким уровнем дохода и предоставить помощь странам с формирующейся рыночной экономикой в рамках плана по борьбе с пандемией коронавируса Covid-19. Этим странам потребуется не менее 2,5 триллионов долларов США. Министры и банкиры из основных промышленно развитых и развивающихся стран приветствовали выделение Всемирным банком пакета помощи в размере 160 миллиардов долларов США. Эти средства, предназначенные для оказания помощи странам-членам Всемирного банка, будут поступать на протяжении следующих 15 месяцев.

 

Из 189 стран-членов Международного валютного фонда 85 стран обратились в МВФ за финансовой помощью с начала вспышки коронавируса. Это беспрецедентное количество обращений за финансовой помощью за всю 75-летнюю историю фонда. Международный валютный фонд и Всемирный банк могли бы смягчить ситуацию с нехваткой ликвидности в странах с формирующейся рыночной экономикой, отток капитала из которых составил 83 миллиарда долларов США. Во-вторых, Федеральная резервная система США действует как центральный банк для всего мира, стремясь обеспечить мировую финансовую систему той долларовой ликвидностью, которая ей необходима, чтобы избежать «заклинивания». Федеральная резервная система создала временный механизм репо, чтобы иностранные центральные банки могли обменять на денежные средства любые казначейские ценные бумаги, которыми они владеют. Федеральный резервный банк Нью-Йорка заявляет, что у него более 200 владельцев счетов, из которых подавляющее большинство составляют иностранные центральные банки и государственные органы денежно-кредитного регулирования. Тем не менее, у нового механизма не хватает того, что обеспечивают валютные свопы: хотя этот механизм и позволяет центральным банкам «разжижать» свои запасы казначейских ценных бумаг и получать доллары, он не увеличивает их резервы. Наблюдатели, которые внимательно следят за данным вопросом, упоминают о потенциальной возможности создания механизма на 5 триллионов долларов США.

 

Вопрос в том, достаточно ли этого. В дополнение к уже объявленным инициативам могут потребоваться мораторий на двусторонние выплаты суверенного долга в рамках Парижского клуба, а также своп-линии для удовлетворения потребностей в иностранной валюте и новое выделение Международным валютным фондом специальных прав заимствования на сумму 500 миллиардов долларов США для развивающихся стран. Эксперты Euler Hermes считают, что в некоторых случаях МВФ будет настаивать на том, чтобы в качестве условия дополнительного кредитования нуждающихся стран свою долю расходов также несли и держатели облигаций. Это будет сделано в виде дисконта по суверенным еврооблигациям для некоторых «пограничных финансовых рынков» (frontier markets). Нынешний кризис также ставит некоторые важные вопросы перед теми, кто финансирует экономический рост стран с формирующейся рыночной экономикой: какую роль мог бы сыграть Китай в снижении части долговой нагрузки на эти страны? Не пора ли уже создать комитет по реструктуризации в рамках Парижского клуба? Достаточно ли существующих учреждений?

 

Что могло бы пойти не так? Некоторые страны с формирующейся рыночной экономикой сильно зависят от международных рынков капитала для финансирования своего экономического роста (у таких стран большой дефицит счета текущих операций, большая доля внешнего долга), и у них может не оказаться учреждений, обладающих достаточными бюджетными возможностями или достаточно надежных для дальнейших экспериментов (по количественному смягчению, монетизации долга). Если кризис в этих странах соизмерим с тем, что мы видим в Китае, Европе и США, то экспериментирование может быть либо ограничено (а рецессия и «затягивание поясов» окажутся более сильными), либо продолжено несмотря ни на что, приводя на завершающем этапе к серьезным проблемам. Можем ли мы увидеть структурную волну дефолтов в развивающемся мире? Возникнет ли гиперинфляция в некоторых странах? «Пошедшие вразнос» валюты?

Если кризис ликвидности превратится в долговой кризис, то следующие большие страны с формирующейся рыночной экономикой окажутся в наибольшей степени подвержены риску снижения своего рейтинга и последующим дефолтам по суверенным или корпоративным долгам: Аргентина, Турция, Южная Африка, Мексика, Чили, Пакистан, Индонезия, Малайзия, Румыния и Польша. Действительно, пролонгация долга стала более сложной задачей для стран с самой высокой долговой нагрузкой: в 2020 году подлежат погашению корпоративные и суверенные облигации на рекордную сумму 250 миллиардов долларов США. Более 20% облигаций стран с развивающейся экономикой торгуются на проблемных уровнях (>1000 б.п.), подобно тому, как было в 2009 году. Нельзя исключить возникновение волны дефолтов (суверенных и корпоративных) в разгар кризиса или в последующие месяцы. Некоторые страны в большей степени, чем другие, рискуют оказаться в ситуации, когда им придется обратиться к МВФ за финансовой поддержкой. Особенно это относится к Южной Африке. Кроме того, по мнению экспертов Euler Hermes, в ближайшие недели на острие кризиса окажется ряд «пограничных финансовых рынков» и стран с формирующейся рыночной экономикой. Среди них – нефтедобывающие государства (Оман, Бахрейн, Казахстан, Алжир, Нигерия, Эквадор) и страны, уже находящиеся в тяжелом положении (Судан, Зимбабве, Венесуэла), а также, в более общем плане, страны с наибольшими валовыми потребностями во внешнем финансировании: Мозамбик, Беларусь, Тунис, Шри-Ланка, Бахрейн, Украина и Замбия. Этим странам также может понадобиться поддержка со стороны МВФ или, в конечном итоге, им придется объявить дефолт.

Надвигающийся политический кризис, в дополнение к кризису в области здравоохранения, финансовому и экономическому кризисам. Кризис в области здравоохранения, финансов и экономики может также стать и политическим кризисом в нескольких странах, где существует политическая нестабильность. Страны, которые уже встали на путь авторитаризма, будут использовать кризис для отмены любых сдержек и противовесов. В ключевых странах с формирующейся рыночной экономикой существует плотный календарь выборов на 2020-2021 годы, и результаты последних выборов продемонстрировали рост влияния нелиберальных лидеров. Нынешний кризис может еще больше усилить политическую нестабильность в развивающихся странах, находящихся в неустойчивом положении.

 

В Латинской Америке социальная напряженность может снова усилиться, если не удастся преодолеть кризис, и слишком много людей из уязвимых слоев населения останутся на обочине. Самые масштабные протесты могут развернуться в странах с низкими темпами экономического роста, высоким неравенством и низкой социальной мобильностью, и где при этом новые правительства ранее сумели использовать политическое недовольство в своих интересах. В этом случае доверие, оказанное таким лидерам и их командам, будет подорвано. Это относится главным образом к Бразилии и Мексике. Такой сценарий будет означать возвращение политической нестабильности в двух крупнейших странах региона, что нанесет ущерб не только экономике, но и институтам, а также может резко увеличить политический риск для компаний. Это может привести к борьбе за власть между центральными правительствами и местными властями, а также усилить националистические тенденции в политике в Мексике и повысить риск импичмента президента в Бразилии. Полномасштабный и длительный карантин в таких странах как Чили, Перу или даже Бразилия, которые являются ведущими экспортерами сырьевых товаров, может оказать давление на цены и нарушить поставки меди, железной руды или некоторых сельскохозяйственных продуктов на мировой рынок.

 

Выход стран с формирующейся рыночной экономикой из кризиса может оказаться медленным и сопровождаться высокой инфляцией, учитывая их более высокую зависимость от торговли, туристических потоков и более низкий уровень доверия к их центральным банкам. Системы здравоохранения, оказавшиеся в стрессовой ситуации, могут требовать длительного ограничения контактов на близком расстоянии между людьми («социального дистанцирования»), что приведет к снижению притока туристов даже после июня 2020 года из-за закрытия границ. Это ключевой момент, которые следует особо отметить для большинства из тех стран и территорий с развивающейся экономикой, где доходы от туризма составляют более 20% ВВП (Гонконг, Мексика) и более 10% ВВП (Турция, Аргентина, Индия, Южная Африка). Восстановление внутреннего спроса и открытие границ, возможно, будет происходить более постепенно, и в дополнение к этому оживление экономики будет также идти медленнее, учитывая инфляционное давление, вызванное сильным обесценением валют (инфляция может оказаться двузначной к концу года). Поэтому эксперты Euler Hermes считают, что совокупные темпы экономического роста для группы стран с формирующейся рыночной экономикой останутся в 2021 году ниже потенциально возможного уровня и составят лишь 4%.